Вдоволь налюбовавшись сакральным зрелищем восхода небесного светила, глава ордена Огненной Чаши отошел от окна и вернулся к своему рабочему столу. Взял в руки принесенную Фарруком папку и еще раз внимательно просмотрел все бумаги. Затем откинулся на спинку кресла, плотно зажмурил веки и еле слышно пробормотал:
– Глан эр-Энкин, двадцать два года, между прочим, ровесник Фаррука. Охотник с пятилетним стажем. Положение во внутренней иерархии Братства Вольных Охотников – Одинокий Барс… А вот это уже интересно! Насколько мне известно, не каждый член братства удостаивается подобной чести, а тут вроде бы совсем еще сопливый пацан и уже Одинокий Барс. Нужно будет как можно больше узнать об этом самом Охотнике, таких счастливчиков раз-два и обчелся на всем необъятном Хаттане.
Сам не ведая того, произнеся «счастливчик», Магистр угадал второе имя Глана, коим юношу чаще всего и называли его многочисленные друзья-товарищи.
Мэтр Захри наконец прервал свой негромкий монолог, открыл глаза и привычным жестом потянулся к кнопке звонка вызова секретаря. Однако, вспомнив о том, что не далее, как четверть часа назад, лично отправил его отдыхать, вновь откинулся на мягкую спинку кресла.
«Ладно, – подумал он, – завтра прикажу собрать на Охотника самое полное досье. Сдается мне, что этот мальчик еще сослужит ордену и республике великую службу».
Вообще-то взаимоотношения Вольного Братства с магами и законными властями были неоднозначными. С одной стороны, Охотники делали благое дело – освобождали от всякой нечисти ареал обитания разумных рас. Там, где зачастую пасовал опытный маг, вооруженный всякими хитроумными штучками Охотник лихо управлялся как с обычным плотоядным зверьем, так и с ужасными порождениями трансцендентного свойства. С другой стороны, для них не существовало границ, что не могло не беспокоить подозрительных чиновников всех мастей. «А вдруг все Охотнички соберутся в нашем царстве-государстве? – рассуждали они. – Да как зададут всем перца, да свергнут правящий режим и установят свою охотничью вольницу? Что с нами, сирыми, станет, кем мы тогда будем править?» Мысли подобного рода посещали мудрые головы власть имущих с завидным постоянством, несмотря на то что за тысячи лет своего существования ни один из членов Братства Охотников не принял участия ни в одной из бесчисленных политических разборок. Маги смотрели на Вольное Братство свысока, мол, гусь свинье не товарищ, хотя время от времени вынуждены были обращаться к Охотникам за помощью, при этом старались широко не афишировать столь сомнительные, по их глубокому убеждению, связи.
Что же касается самих членов Братства Охотников, им было глубоко наплевать на опасения чиновничества и снобизм магов, они делают свое дело, имеют за это определенное материальное вознаграждение и колесят беспрепятственно по всему Хаттану – сам грозный Вельх им не указ. А ежели какая сявка вякнет с высокого насеста супротив братства, так они парни не гордые, тут же сворачивают манатки, мол, разбирайтесь со своими проблемами сами. Справедливости ради стоит отметить, что местные власти пытались разобраться с нечистью собственными силами, правда, ничего хорошего из этого обычно не получалось. Объявится в окрестностях какая тварь зубастая противная, начнет скот да младенцев губить, хлебные поля вытаптывать или того хуже – страшный мор своим мерзким дыханием насылать. Навалятся на нее всем миром, изведут, невзирая на людские потери. Ан глядь, через седмицу-другую не одна, а уже несколько таких бестий в округе шастают. Вот и приходится самонадеянным гражданам, смиряя спесь, идти на поклон к профессионалам, ибо профессионал тем и отличается от дилетанта, что искореняет причину проблемы, а не ее внешние проявления.
В отличие от прочих своих коллег мэтр Захри не был тупоголовым снобом и реально представлял потенциальную силу Братства Вольных Охотников, а также пользу для общества, ими приносимую. Несмотря на ропот некоторых особенно ретивых соратников, дескать, шастают повсюду, крамолу из-за рубежа тащат и вообще развращают народишко вольномыслием и наплевательским отношением к законам, он не запрещал деятельность Братства на территории Дарклана. Более того, не препятствовал набору рекрутов в их ряды из числа своих подданных.
Да, да, да, именно своими подданными мэтр Захри считал граждан Дарклана, возомнив себя со временем императором, основателем новой правящей династии. По большому счету, вся эта революционная каша заваривалась им с большим прицелом на будущее. Это лишь идеалисты, вроде Кипелиуса и прочих его соратников, считали, что революции совершаются во благо угнетенной части населения. Близорукие глупцы! Хорошо, что его друг погиб от шальной пули в ту достопамятную ночь при штурме дворянами императорского дворца, в противном случае во время Великой Чистки этот пламенный революционер непременно оказался бы в списках врагов народа со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
Мэтр Захри взял в руки перо и лист бумаги и со свойственной ему педантичностью подготовил список необходимых для работы документов. Имя Глан эр-Энкин он вывел особенно крупными буквами и дважды подчеркнул. Это означало, что с утра весь секретариат станет землю рыть собственными носами, но к двум часам дня все, что есть в архивах касательно данной персоны, будет лежать на столе главы ордена Огненной Чаши.
Просмотрев внимательно еще раз весь список, мэтр Захри удовлетворенно хмыкнул. Затем он положил лист на стол, для верности придавив его тяжелым пресс-папье. Покончив с делами, поднялся с кресла и направился к двери. Выйдя из кабинета, он не отправился, как обычно, в свои покои, а решил прогуляться по ночному замку, а заодно навестить мэтра Вульфиуса, главного специалиста по спиритуальной магии и демонологии. Это был глубокий старик с полным набором странностей и причуд, свойственных пожилым людям. Помимо изыскательской деятельности доктор Вульфиус вел в Академии курс прикладной демонологии.
Стоит отметить, что, несмотря на безграничную любовь студентов к пожилому чародею, иначе как Полоумным Профессором за глаза его никто из них не называл. Мэтр Захри и сам, будучи студентом, посещал лекции Полоумного Профессора, где имел возможность наблюдать эффектные демонстрации вызова из иных планов бытия разнообразнейших демонических сущностей. Ох, и попадало тогда профессору от начальства за его рискованные эксперименты! Впрочем, зная его неугомонный характер, несложно догадаться, что наверняка перепадает и сейчас.
Полгода назад Магистр поручил ему разузнать кое-что касаемо Да́ниса. Старик как-то обмолвился при встрече, что «нарыл что-то интересненькое», но архимагу все было недосуг. Сегодня он закончил дела еще до того, как (выражаясь языком поэтов и влюбленных) благословенный Анар явит миру свой сияющий лик, и ничто не помешает ему застать мэтра Вульфиуса в его лаборатории. Магистр был прекрасно осведомлен, что древний чародей сейчас не спит, а беседует с виртуальным образом такого же полоумного профессора, вызванного им из какого-нибудь параллельного измерения. И наверняка тема данной беседы имеет сугубо полемический характер.
Усмехнувшись своим мыслям, мэтр Захри неторопливо побрел по широким коридорам бывшего императорского дворца. Зачарованные двери сами распахивались перед ним, а стоявшие на страже гвардейцы вытягивались по стойке «смирно», громко бряцая при этом оружием.
Глава 3
Яркий солнечный свет невыносимо резанул глаза. Пришлось прикрыть веки и дожидаться, когда пройдет резь. Однако столь незначительная мелочь ничуть не огорчила Глана. Важно то, что он сумел выбраться из проклятых катакомб в целости и сохранности. Правда, с полностью опустошенными магазинами и разряженными жезлами, но с кучей трофеев и, самое главное, с перстнем Талана.
Открыв глаза, он понял, что находится именно в том месте, куда собирался попасть, – неподалеку от одного из поселков клана Рунгвальд. Сам жив-здоров, и заветный перстень, вот он, родимый, на безымянном пальце правой руки, тускло серебрится в свете полуденного Анара. Осознание факта чудесного спасения пришло к Охотнику не сразу. Чувство радости сначала тоненькими ручейками начало проникать в душу молодого человека, а потом хлынуло все более расширяющимися бурными потоками, сметая внутренние перегородки и плотины этического свойства, зачастую препятствующие демонстрации внешних проявлений эмоционального состояния разумного существа. Выражаясь более простым языком, юноша громко и очень заразительно расхохотался, затем крепко и весьма заковыристо выругался, представив Вельха, Азуриэля вместе с ними всех прочих злых демонов в столь нетрадиционном виде, что будь в данный момент рядом с ним мастер Энкин, он непременно надрал бы уши богохульнику и святотатцу. Ловко выпрыгнув за пределы каменного цветка телепортационного устройства, он пустился в пляс, распевая во все свое луженое горло матерные частушки и не замечая при этом ничего вокруг себя.